Нас выселили в 1931 году. Отца вызвали в сельсовет и там его арестовали. Привезли уже в сопровождении уполномоченного, на телеге. Мои родители имели одну лошадь, одну корову, поросенка, десять куриц и три овцы. Нас, детей, было пятеро. Старшей сестре - 18 лет, брату - 16, вторым брату и сестре - 14 и 12 лет, а мне - восемь.

Весна! Весна! Уж чирикают и прыгают птички по обнаженным еще веткам палисадников, и последние остатки грязного снега быстро тают на Московских улицах под теплыми лучами солнца. Курчавые щенята пьют в ручьях около сухих уже тротуаров, дворовые ребятишки выбегают за ворота в праздничных рубашках; а старички, покинув лежанки, сидят на лавках около ворот и отогреваются на солнце. Приободрился и принарядился весь православный люд… Приветствуют весну и празднуют Благовещение.

«Радуйся, живоносне Кресте, благочестия непобедимая победа, дверь райская, верных утверждение, Церкви ограждение, им же клятва разрушися и упразднися, и попрася смертная держава и вознесохомся от земных к небесным. Оружие непобедимое, бесов сопротивоборче, слава мучеников, преподобных яко воистину украшение, пристанище спасения, даруяй мирови велию милость». Такими словами (и иными многими) ныне Церковь возвеличивает и прославляет Живоносный Крест, это орудие нашего спасения.

Я говел на первой неделе еще поста, и это было прекрасное время. Бог неисчетно, сугубо награждает нас за самое даже мгновенное пребывание в Нем. И много нового излилось с тех пор в мою душу, за что несу Ему вечные благодарения.

...

Большой поклонник Ивана Айвазовского, он, в отличие от прославленного мариниста, сам служил на флоте. Биография Алексея Боголюбова вместила в себя несколько разных жизней: живописца, моряка, путешественника, наконец — основателя первого в Российской империи публичного музея, названного в честь деда художника, известного писателя Александра Радищева.

...

Сделав одну затяжку, Павлик Шувалов выронил папироску и замолк, лишившись чувств. Вскоре он умер. Могила его безвестна. Но живым памятником ему осталась незабываемая, теплая, нежная память о нем всех знавших этого прекрасного человека, положившего за други своя и молодую радостную жизнь и чистую душу. “Была бы спасена Россия!”

Первый советский летчик, с которым я встретился в Испании, в новой саламанкской тюрьме, был очень напуганный и буквально раздавленный происшедшим русский 24-летний юноша. Он все время ожидает расстрела, и каждый вызов из камеры его трагически пугает. Успокаиваю его, как могу. Меня деликатно оставляют с ним наедине.

У нас, в Русском Царстве, или, лучше, в сердце тех людей, которые составляют истинно-Русское Царство, водится так, что Царь – глава, и только то, что передастся через него и из его уст, то облекается в законность. Он первый подает знак – и все вмиг облечется и во внешнюю Русь, не только во внутреннюю.

К пятидесятилетию Всемирной войны 1914 года многое можно вспомнить, но интереснее всего будут те эпизода, о которых мы встречаем хвалебные отзывы в трудах авторитетных военных писателей из бывших наших врагов. На стр.83 в книге Эрика фон Людендорфа «Мои военные воспоминания» в русском переводе мы находим следующие строки: «Боя под Козеницами я никогда не забуду. Две бригады были введены в узкую висленскую петлю. Стоявшая перед Ивангородом бригада была опрокинута сильной русской вылазкой. Я боялся удара во фланг и тыл всей Висленской группе и в эту ночь не смыкал глаз. Все участники этого боя до сих пор вспоминают о нем с ужасом».

Воспоминания балерины Ксении Триполитовой, записанные её другом, театральным художником и историком моды Александром Васильевым. Долгая жизнь эмигрантки из России тесно переплелась с самыми драматическими страницами истории XX века. Участница труппы Русского балета полковника де Базиля, унаследовавшего дягилевский репертуар, она выступала на сценах всей Европы. Жизнь свела её со многими знаменитостями того времени. Ксения Триполитова щедро и честно делится воспоминаниями о своей яркой и трудной жизни.

С нашей стороны и другие в Кировск попали. Двое стариков, по семьдесят лет, они со станции Чернушки, там мочала делали. Рубили лес, липку, мочили в болотах и мочала делали. Кто-то позавидовал, что зарабатывают много. А другие были - те только возили лес к Каме. У них две или три лошади были. Лес возили, тем и зарабатывали. Лошадей отобрали, их сюда. Или вот Белоусов Андрей, его сыновья в Кировске работают. Его отца не выслали, а он с теткой жил, его и выслали с ней вместе. У нее ни мужа, ни богатства не было, за что их? Много привезли неспособных к работе людей. У отца еще брат был, на двадцать лет его старше. У него тоже все отобрали, все. Только он уже старый был, лет семьдесят. его не высылали, жил по баням. А сыновья - один на шахте работал, умер, другой в Сибирь уехал, пропал где-то. Вот еще Федор Иванович Борисов, мой тесть. Он из Горьковской области, Ардатовский район. В колхоз он не шел. У него отобрали лошадь, а потом самого в Ленинград, в Кресты посадили. Сколько-то посидел и перевели его в Кировск. Сначала бревна на доски пилил, потом заведовал снабжением на ДОЗе, теперь мебельная фабрика. Теща тоже потом сюда приехала с дочерьми, не выдержала. К ним там, как к семье раскулаченных, плохо относились. Пойдут в лес за хворостом, а их воротят, отберут, живи как хочешь. За 15 верст ее в Ардатов посылали с донесением как посыльную. Ночью придут - давай иди. Замучили совсем. Он им посылки туда посылал. Здесь много было чего купить. Я помню, пошел, купил одеяла по 8 рублей три штуки. И он им послал. А ее заставляли расписываться, а посылки не отдавали. В избу пришли, у печки рукавицы сохли, и те забрали. Даже тетради отобрали школьные. Пропивали, конечно.

Разговоры о женском равноправии занимают видное место в советсакой пропаганде, подогнанной на всякий вкус: для заграницы и для СССР. Что врут коммунисты о женском счастье в СССР — писать не приходится. Об этом знает каждый, мало мальски следящий за их хвастовством человек, но мне хочется рассказать о том, как выглядит это счастье и равноправие на практике. Об угнетении и бесчеловечной эксплуатации женщин, о применении женского труда на самых тяжелых работах, о том, что женщина как мул, употребляется на самый унизительный, грязный и плохо оплачиваемый труд — можно писать целые фолианты. Поэтому мне приходится писать кратко, с фотографической точностью.

По церковному уставу, во второй воскресный день Великого Поста, Православная Церковь, помимо празднования воскресного дня, еще вспоминает одного из великих иерархов и проповедников чистого Православия, Святителя Григория Паламу, который был архиепископом города Солуни или иначе Фессалоник. Святитель Григорий принадлежал к числу тех великих благовестников христианской истины, у которых дело с жизнью не расходилось, и поэтому, помимо тех богословских сокровищ знания, которые он оставил в изобилии, как наследство для Православной Церкви, он привлекал к себе души человеческие своею святою и подвижническою жизнью и, таким образом, его духовное воздействие было двойным: он учил и своим словом и самою жизнью своею.

Не приходится удивляться тому, что вожди с таким интеллектом и моралью в течение 74 лет грабили богатейшую страну, расходуя ее ресурсы на вооружение и содержание огромной армии и поддержку революционных движений во всем мире, содержа население своей страны на границе бедности, под системой сыска и террора, и в конце концов привели страну к полному экономическому и биологическому краху. Но удивительно, что и через 6 лет после падения этой системы памятники Ленину и прочим «вождям» продолжают стоять по всей стране, и ни правительство, ни народ не считают нужным их убрать.

Я из крестьянской семьи. Мой отец сеял пшеницу, рожь, овес, ячмень. В семье было три брата и три сестры. У нас был дом, лошади, коровы, молотилка и жатка. В 1929 году в октябре, когда мы отмолотили, нас раскулачили. Сначала вымели под метелку все зерно, мы сдали около 3000 пудов. Требовали еще, но уже сдавать было нечего, и отца арестовали, посадили. На суде сказали, что посадили отца за то, что кто-то поджег солому, наверно, мол, кулаки. Он сидел 2 года в тюрьме. Отец наш был очень старательный, он нас рано поднимал на работу. В конце ноября нас выселили из нашего дома и пустили жить в другой. Все вещи отобрали. Но и в другом доме не дали жить, 12 февраля 1930 года стали выселять за Тобольск.

Теперь я встречаю Пасху по иному. В настоящей церкви, где поет хороший хор, духовенство, облаченное в дорогие, золотом шитые ризы, служит неторопливо и истово, не опасаясь ежеминутного грубого окрика и приказа «кончать». Радостная, нарядная толпа с зажженными свечами наполняет храм. А мне все вспоминается замызганный, грязный, вонючий барак- столовая, неумелый, но такой трогательный хор, огоньки в стеклянных баночках, риза из женского платья... и кажется мне, что в толпе, между нами, в заношенном арестантском платье, никем не узнанный, стоял сам Христос! В ту ночь, там, Он действительно воскрес в человеческих сердцах.

Это было недавно и вместе с тем так давно. Такая страшная грань лежит между тем временем и этим, что с трудом верится, что все это было. Нужно ли в наши сумерки эмигрантской жизни, когда нет просвета в России, а среди эмиграции идет раздробление сил, писать о той заре борьбы с большевиками, какой является Кубанский поход? Нужно ли нам, усталым, изверившимся, говорить о днях надежды и вспоминать людей, горевших жаждой подвига и веривших в близкое освобождение России? Я отвечу: да, нужно, ибо не будут спать тихо те, чьи могилы уже заросли травой и сровнялись с землей. Нужно, чтобы «родная страна» могла помянуть их в молитвах своих. Нужно и для нас, чтобы мы не закостенели совсем и помнили бы, что под крышкой с надписью «СССР» лежит Россия, и эту крышку надо снять совместными силами русских людей.

Еще на 6-м кадетском съезде в Каракасе в 1978 году наш однокашник В. В. Бодиско поднял вопрос о том, что на нас, кадетах, лежит обязанность сохранить в чистоте Белую идею и завершить все, что еще не выполнено белыми воинами в изгнании, ибо мы являемся их преемниками и наследниками по Белой борьбе. И это было отражено в принятой съездом резолюции.